Прошли годы. Посёлок городского типа разросся и давно стал городом. Петя, то есть, Пётр Игоревич Китриш - искусствовед, лингвист, историк и исследователь, а главное, продолжатель дела своего отца Игоря Ивановича. А загадок меньше не стало. Интересно их находить, а ещё интереснее разгадывать, расшифровывать.
Холодным февральским вечером Пётр сидел в отделении древних языков одного из залов этнологии и антропологии Научно-Исследовательского Института города Ногарска, пытаясь разобраться в тексте с найденной не так давно плиты. Но мысли о сегодняшней, так неожиданно случившейся, и приятной, что греха таить, встрече постоянно отвлекали. Кроме Петра в зале была только одна девушка. Это аспирантка Алёна Кавалерова, засидевшаяся допозндна.
Пётр потёр виски и решил, что на сегодня, наверно, хватит голову ломать. Устал сильно. Да и времени уже много. День был очень длинным. Рано утром его разбудил телефонным звонком Павел Алексеевич Рябушкин, его научный руководитель в прошлом. И пошло-поехало.
- Пётр, ты не спишь? Это Рябушкин беспокоит.
- Доброе утро, Павел Алексеевич! Конечно, не сплю.
- Так. Дуй ко мне. Если можно, побыстрее.
Если профессор Рябушкин сказал: быстро, значит, действительно что-то важное. И Пётр, выпив стакан сока, побежал на улицу Новую, к профессору домой.
- Здравствуйте, профессор. Что стряслось? - спросил с порога Пётр, отряхивая снег с воротника куртки.
- Проходи, Пётр. У меня для тебя сюрприз.
Пётр поднял глаза и только теперь увидел симпатичную блондинку невысокого роста, которая заинтересованно смотрела не него.
- Познакомьтесь, Валюша. Пётр Игоревич Китриш собственной персоной, - сказал профессор и посмотрел на Петра: - А это, Пётр, и есть мой сюрприз, - он приобнял девушку за плечи и добавил: - Валентина Сергеевна Карпенко. Она интересуется твоей темой.
Девушка улыбнулась, и эта улыбка показалась Петру такой лучезарной, что, несмотря на снегопад, для него наступила весна.
- Очень приятно, - сказал Пётр.
- И мне, - ответила девушка.
- Валентина ещё вчера приехала. А сегодня уже уедет. А тебя найти вчера не смогли. Вот где тебя носило, Пётр? Пришлось мне самому показывать все твои находки.
Пётр широко заулыбался.
- Что смеёшься? Ладно, вы общайтесь. Я буду в кабинете.
Пётр подробно рассказал Валентине о найденных им артефактах, о плите с древними письменами, о некоторых загадках местности. Всего понемногу. А рассказывать Пётр умеет. Время пролетело незаметно.
- Что Вас ещё интересует? - спросил Пётр.
- Всё, - ответила Валентина, - меня интересует всё.
- Всё не расскажешь. Показать могу. Только уж по весне, ближе к лету. Правда, открывается это не каждому, - он загадочно улыбнулся.
Валентина кокетливо посмотрела на Петра.
- Вот как? И какими же нужно обладать качествами, чтобы быть избранным?
- Только добротой.
- А я приеду с профессором Петуховым. А вот он-то как раз человек добрый, а ещё справедливый и жутко талантливый. Надеюсь, Глеба Борисовича Вы злым не считаете?
- Петенька, это ж мечта твоего отца. И, похоже, всё сбывается, - сказал Рябушкин, выходя из кабинета.
Пётр кивнул. А профессор тихонько проследовал на кухню.
- Что же касается меня, - сказала Валя. - Не знаю. Не мне судить. Вот и посмотрим, примет меня ваш лес или нет.
- Я уверен в этом, Валентина Сергеевна.
- Слушайте, Пётр, давайте без отчеств. Мы же не на официальном приёме. Просто Валя. Хорошо?
- Хорошо. Вас, Валя, примет. Такая необыкновенная девушка не может быть злой, - произнёс Пётр и опустил глаза.
- Хм. Не торопитесь. Я - разная.
- Вы - просто удивительная.
Валя рассмеялась. Ей были приятны комплименты Петра. С первой минуты их встречи Пётр показался ей очень близким и понятным, как будто они были давно знакомы, чуть ли не с детства. С ним она чувствовала себя легко и уютно.
- А со мной, с такой удивительной, будет ещё группа специалистов. Ну, я постараюсь, конечно, добрых собрать. А кто окажется недобрым, мы это сразу же поймём. Так ведь?
- Конечно, - ответил Пётр.
Он, улыбаясь, смотрел на Валентину и думал: "Какая же она чудесная!"
- Друзья, пора обедать, - из кухни донёсся голос профессора, он вышел, потирая руки: - Всё, мои дорогие, разговоров хватит, извольте-ка пройти в столовую. Настасья там уже наготовила.
Во время обеда Павел Алексеевич ухаживал за Валентиной и сетовал на то, что она так быстро уезжает. Пётр никогда ещё не видел профессора таким весёлым, молодящимся, щедрым на комплименты и шутки. Глаз у него горел! Это точно. А Пётр думал, что эта энергичная девушка, которая явно обладает даром убеждения, сможет довести дело до конца. Разочарований ведь уже было много, но каждый раз хочется думать только о хорошм.
После обеда Валентина посмотрела на часы и заторопилась.
- Время неумолимо. Спасибо Вам за всё, Павел Алексеевич! И Вас, Петя, благодарю! Мне пора уже. Надеюсь, очень скоро встретимся опять.
- Я тоже очень надеюсь, - ответил Пётр. - Знаете что, я могу Вам копии материалов отдать. Только они у меня дома.
- Это было бы великолепно. Но у меня скоро поезд. Успею ли?
- Петин дом на соседней улице, прямо напротив. Я Вам вызову такси туда. Всё успеете. О расходах не беспокойтесь, - уверил Валентину Павел Алексеевич.
- Нет, Пал Алексеич, я прекрасно доеду на автобусе, - воспротивилась девушка.
Но Рябушкин замахал руками.
- Не возражайте, душа моя. Это бесполезно.
- Да, спорить с Павлом Алексеевичем - пустое дело, - подтвердил Пётр и добавил тихо:
- А Вы ему очень понравились, Валя.
- А Вам? - спросила Валентина, улыбаясь.
Но Пётр был серьёзен.
- Конечно.
- Не пугайтесь, Петь, я пошутила.
- А я - нет.
- Всё. Такси будет через двадцать минут, - крикнул Павел Алексеевич.
Попрощавшись с профессором, Валентина спустилась вниз вслед за Петром. На улице был снегопад. В последний день февраля зима хотела показать, что она ещё полновластная хозяйка. Валентина шла рядом с Петром, прикрывая глаза рукой в тонкой кожаной перчатке, но почти горизонтальный ветер умудрялся задувать колючие, маленькие снежинки в лицо.
- Когда Вас ждать снова, Валентина Сергеевна? - спросил Пётр.
- Петь, ну, мы же договорились. Без отчеств.
- Извините. Так когда же?
- Очень скоро. Я вам всем ещё надоем тут. Думаю, месяца через три уже с группой приеду. Как раз к лету.
Перейдя дорогу, они оказались на Старой улице, где рядком стояли небольшие деревянные домики.
- Ну, вот мы и пришли, - Пётр показал рукой на дом. Это был совершенно сказочный теремок с расписными окнами.
- Это Ваш дом?
- Да.
- Красивый. Действительно, совсем рядом.
Валентина оглянулась назад. Там, с другой стороны дороги осталась Новая улица и многоэтажные дома. Всего несколько шагов, и она из города попала в деревню, не обычную, а как будто из старой русской сказки.
- Это просто невероятно. Сказочно, - тихо сказала Валя.
В доме было тепло и уютно, пахло можжевельником, немного полынью и, совсем чуть-чуть, сиренью. Так ей показалось. "Странно, - отметила про себя Валя, - откуда здесь такие приятные летние запахи?" Птичьей трелью зазвонил телефон. Пётр быстро снял трубку:
- Слушаю. Да, заказывали. Хорошо, выходим... Это такси.
- Я поняла. Надо же, как быстро. А уезжать-то не хочется.
- Ну, может быть, тогда останетесь? - с надеждой спросил Пётр.
- Нет, не могу.
Валентина пристально смотрела на книжную полку, как будто увидела что-то очень необычное.
- Не может быть! - сказала она, не отрывая взгляда от одной единственной книги.
- Что Вы там увидели такого, чего не может быть? - спросил слегка удивлённый Пётр, доставая из стола папку с завязочками.
- У Вас на полке книга...
- Да, и не одна.
- Но эта - особенная: "А звёзды так близко". Автор Максим Соколин.
- А-а это? Весьма интересный автор. Мне очень близко его мировоззрение. Вот кому бы я с удовольствием показал наш Лес. Собираюсь ещё раз перечитать эту вещь. Я вижу: Вам тоже нравится, - ответил Пётр, протягивая папку. - Вот здесь материалы.
- Спасибо, Петя.
- Ну, пойдёмте. Такси ждёт.
- Хотите, я его тоже привезу? - спросила Валентина уже на улице.
- Кого?
- Писателя этого. Соколина. Я его очень хорошо знаю.
- Конечно, хочу.
- Значит, привезу, - сказала Валентина, садясь в машину.
Пётр совершенно отвлёкся от текста. Он думал о Вале. Эта девушка вызывала в нём глубокое доверие. И от мыслей о ней было тепло и приятно: "Валентина Сергеевна... Валентина... Валя... Как же я желаю Вам удачи!"
Он посмотрел на аспирантку Алёну, которая сидела напротив и пыталась перевести какую-то рукопись. Алёна морщилась, кусала губы и поглядывала на Петра.
- Не выходит? - спросил Пётр.
Алёна отрицательно покачала головой.
- Что у Вас там? - заинтересовался Пётр.
- Да вот, рукопись не даётся. Сил моих больше нет.
- Что за рукопись?
- Да вот, - Алёна показала заламинированный документ.
- Похоже на хурритский*. В чём трудности?
- Это только похоже. Вот эта строчка не даёт идти дальше. Здесь какая-то нелепость получается: "Жрецы совершали ритуалы, звали ворон..." Не пойму. Воронам они что ли поклонялись?
Пётр взял документ в руки.
- Всё понятно. Хаттский**. Этот знак, Алёна, означает "божество". Видите, верхний угол, как стрелка, справа. Если бы он был слева и вниз смотрел, тогда - "ворон", даже не "ворона". А здесь вот что: Жрецы призывали своих богов при помощи ритуалов, а без ритуалов, они, то есть, боги, не приодили, то есть, не являли себя.
- Спасибо, Пётр Игоревич. Вот сейчас всё на своё место встало.
- Пожалуйста. Теперь бы со своими справиться.
- А у Вас тоже трудные тексты?
- Знаете что? Пойдёмте домой, Алёна. От всех этих рукописей нам с Вами отдохнуть надо. Почитать что-нибудь другое.
- О! Неужели Вы можете читать что-нибудь ещё?
- Конечно. И с большим удовольствием.
- Мне-то после этих расшифровок вообще ничего читать не хочется. Ладно, пойдёмте. Действительно, надо отдохнуть, - сказала Алёна, убирая все материалы в шкаф под ключ.
Когда они уже вышли на улицу, Алёна спросила:
- Пётр Игоревич, скажите, что же там было всё-таки?
- Где?
- Ну, на той плите, с которой Вы сняли текст. О чём он?
- О древней войне. Великой Ассе космического масштаба.
- О! Между кем и кем?
- Между Светом и Тьмой. Или, можно сказать, между Добром и Злом. Великая Асса - война Богов Света и сил Тьмы.
- А вот это интересно. А поподробнее можно?
- Это было время тьмы. Время, когда зло и жестокость взяли верх над добротой и милосердием.
- И кто же победил в итоге? Неужели...
- А как Вы думаете?
- А я - идеалистка. Я думаю, что всегда побеждает добро.
- Да, Алёна, вы правы. За ночью всегда грядёт рассвет. Только перед рассветом ночь самая тёмная. А добро побеждает в любом случае. Ну, а если быть до конца точным, если выйти за рамки дуальности, можно сказать, что на самом деле всегда побеждает правда. И только она!
- Правда? Почему? Разве правда выше добра?
- Вы знаете, как бывает: то, что для одного - добро, для другого - совсем наоборот. Добро и зло - понятия относительные. И между ними - вечная борьба. Чтобы победить, добру нужно зло, а злу - добро. Они нужны друг другу. И не могут существовать друг без друга. А правда самодостаточна, ей для победы никто не нужен. Она изначально - победитель.
- Но ведь правда тоже бывает разная. У одного - своя правда, у другого - своя. Разве нет?
- Вы путаете, Алёна. То, что Вы называете "своя правда" - всего лишь мнение. А правда - независима, безотносительна, абсолютна.
- Получается, Пётр Игоревич, нет чёткого определения ни добру, ни злу?
- Мир целостен, его не надо делить. Для меня ближе понятия пользы и вреда.
- Вот как? А разве не бывает так: что для тебя польза, для другого - вред?
- Конечно, бывает.
- И что же делать?
- Не причинять вреда никому и ничему. Это уже польза. Если представить себя, как часть природы, как часть большого целого мира, причинять вред не захочется, потому что, вредя кому-то или чему-то, ты вредишь себе.
Алёна на мгновенье задумалась:
- Но человек от многого зависим. Прежде всего, от своих привычек, от эмоций, и в какой-то степени от других людей тоже. Бывает, трудно не причинять вред... И в первую очередь - себе. Не просто всё это.
- Вы думаете? А по-моему, всё просто. Жизнь должна быть осознанной. Нельзя ничего делать механически. Жить по правде, это значит, жить осознанно. Вот и всё.
- Не знаю... - протянула задумчиво девушка, - Если для кого-то - польза, и это же самое для другого - вред. Как выбирать?
- По Правде! Выбирать там, где Правда.
- Хорошо, Пётр Игоревич, выбираем правду, и будет нам счастье, и мы будем свободны от лжи.
- Иронизируете, Алён?
- Нисколько. Так как насчёт свободы?
- А что - свобода? Человек, живущий по Правде, свободен. Правда даёт ему свободу.
- Сомневаюсь, что правда даёт человеку абсолютную свободу.
- Ну, абсолютная свобода - это иллюзия. Человек должен помнить, что его свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. А по поводу добра и зла, я бы добавил вот что: путь познания - всегда добро, а невежество - всегда зло. Пойдёмте, Алёна, я провожу Вас.
- Хорошо. Только расскажите ещё.
- О том, что было на плите?
- Ну, хотя бы.
- Извольте...
*Хурритский язык - язык хурритов, был распространён во II - I тыс. до н. э. в северной Мессопотамии, на юге армятского нагорья и сопредельных областях.
**Хаттский язык - язык древнейшего (III - начало II тысячеления до н. э.) населения северо-восточной части Малой азии, внутри излучины реки Галис.
Поделиться с друзьями: