Вадим Литовцев чувствовал себя одиноким и покинутым. Одно грело: скорый приезд шефа и группы его коллег, добрую половину которых он хорошо знал.
"Ну, что ж, работа так работа".
Работа всегда помогала ему забыть мелкие неприятности, да и крупные тоже.
Вадим поглядывал на коварную Валентину.
"Ты гляди: маленькая, а такая предприимчивая. Спасу нет. С одним не вышло, значит, с другим закручу. А бедного Вадика никак не отметили. Рылом, видать, н вышел. ну, не Марлон Брандо я и не Ален Делон. А ум Вас разве не возбуждает?.. Э-эх!"
Потом он неожиданно вспомнил Карину, а таже Дашу и Свету, которые одарили его своим вниманием.
"Зато меня молодёжь ценит! Значит, современный я".
Вадик вдруг почувствовал себя спокойнее и увереннее. Его самооценка, минуту назад упавшая до нуля, стала неотвратимо ползти вверх. И чем выше поднималось внутри него ощущение значимости своей персоны, тем выше непроизвольно поднималась его голова. Валя, взглянув, улыбнулась:
- Вадик, а в честь чего ты так нос задрал? - спросила она.
Вадим снисходительно посмотрел на неё с высоты своей значимости и поднятого носа и сказал:
-Я, вообще-то, всегда такой. А ты лучше следи за своим магистром. Нечего на чужих мужиков заглядываться.
Валя фыркнула и отвернулась. Вадим подумал, что Вале иногда удаётся быть на редкость прямолинейной. Ну, никаких тонкостей, никаких нюансов. Прямая, как шпага. Самое интересное, что с Петром она вела себя иначе. Причём, магистр для этого абсолютно ничего не делал. Может быть, чего-то Вадим в этой жизни не понимал. В науке он хорошо разбирался, а вот в любовных делах...
Максу казалось, что наяву продолжается его сон. Настя была даже одета точно так же. Она нежно, но крепко держала его за руку. Макс успел ощутить все подробности этого долгого прикосновения, воспринимая через ладонь, идущую струйными дозированными потоками, её сладкую энергию. Он чувствовал, что она понимала про него всё, до самого конца. От неё невозможно было скрыть никакие тайные мысли. Он и не пытался это сделать. Он был открыт, обнажён, все его сокровенные желания были как на ладони. От неё невозможно было скрыть никакие тайные мысли. Он и не пытался это сделать. Он был открыт, обнажён, все его сокровенные желания были как на ладони. От этого всего дико зашкаливал адреналин.
Уже на крыльце Настя отпустила его руку и толкнула дверь.
- Ну, что стоите? Заходите.
В сенях было очень тепло, даже жарко, на верёвке висели сушёные травы, на подоконнике и на столе стояли склянки тёмного стекла. Настя отпустила его руку и толкнула дверь.
- Ну, что стоите? Заходите.
В сенях было очень тепло, даже жарко, на верёвке висели сушёные травы, на подоконнике и на столе стояли склянки тёмного стекла. Настя закрыла дверь на щеколду.
- Вы не стесняйтесь, Максим, раздевайтесь, снимайте куртку. Давайте, давайте. У меня тепло.
- Ты одна здесь живёшь? - спросил он, неожиданно для себя перейдя на "ты".
Настя заметила это и улыбнулась, осторожно взглянув на него из-под длинных ресниц. В её взгляде появилось что-то игривое.
- Скорее, работаю... Хотя, пожулуй, что и живу... Пойдёмте в горницу.
Макс никогда не был грубым или нахальным с девушками. Такого не было. Но он никогда и не робел перед ними. Всегда ощущал себя достаточно уверенно в любом обществе, в том числе и женском. Но перед этой девушкой он робел. В ней была магия! И словами это не описать. Её взгляд, голос и мелодичный смех, её походка, поворот головы, нечаянный взмах руки - все её движения были одухотворёнными, пластичными, исполненными невероятной природной грации. Настя показала рукой на диван:
- Садитесь сюда. Вещи на скамью пока положите. Сейчас я нагрею воды.
- Настенька, скажи мне, пожалуйста, ты это делаешь специально?
- Что я делаю?
- Приходишь в мои сны.
- А Вам это не нравится?
-Нравится. Очень нравится. И ты мне нравишься. Ты безумно волнуешь меня. Я так...
Настя не дала ему договорить, прикрыв своей ладонью его губы. Он схватил её ладонь и покрыл жаркими поцелуями. Его дыхание участилось, а в сердце колокольным перезвоном гудела песнь радости.
- Тихо, тихо, - говорила Настя, убирая свою руку из его горячих ладоней. - Вам надо успокоиться.
Она нежно коснулась его щеки.
- У Вас температура. Вы не чувствуете, Максим? Вы же весь горите.
Настя дотронулась до его лба. Макс понял, что сон повторяется наяву.
- Этот жар не от температуры, а от любви! - проговорил он почти скороговоркой и глубоко вздохнул: - Настя, я совсем теряю голову.
Она с нежностью взглянула в его глаза:
- Успокойтесь, милый... мой хороший, - Её слова были для него чарующей музыкой. - Вы мне тоже очень нравитесь, Максим. Но не гоните лошадей. Попридержите немного... Незрелый плод не срывают.
- Настя...
- Садитесь, говорю.
Макс смотрел, как она размешивала что-то в кружке. Ему казалось, что вот сейчас она обернётся лебедем и улетит. Он боялся, что она ускользнёт от его объятий.
- Настя поставила перед ним кружку с напитком густой консистенции коричневого цвета.
- Что это? - спросил он.
- Будем считать, что лекарство, - ласково сказала Настя.
- Я ведь здоров на самом деле.
- Я знаю. А теперь будете ещё здоровее. Пейте, не отравитесь.
Максим отпил глоток. Вкус был сладковатый с кислинкой, довольно приятный.
- Пейте, - сказала Настя, - пока всё не выпьете, разговоров не будет... Есть хотите?
- Что?.. А... нет.
- А борщ будете?
- Да, буду.
- Вот молодец.
Настя поставила на стол борщ, картошку, тёплое молоко и хлеб.
- Вот что. Вы пока кушайте. Я скоро приду... Я Вам постелила вон там за шторкой у печки. Когда вернусь, чтоб Вы были в постели. Понятно?
- Да. Я всё понял. А когда ты вернёшься?
- Минут через тридцать, самое большое - сорок.
- Я понял. Буду ждать тебя в постели, - радостно сказал бесконечно счастливый Макс.
- Не ждать. А спать!
- Не привык я как-то днём спать, но если ты так хочешь...
Поделиться с друзьями: